Пришел в Приемную Комиссию Левша,
Хотел биологом он непременно стать.
А за столом сидит чернильная душа,
Вопросы каверзные сыпет словно тать.
— Учились где нибудь, закончили чего?
Биолог Вам не сталевар и не кузнец!
— Я фольклорист, ну и генетик заодно.
— Чудней истории не слышал, Вы шельмец?
Левша нутро коробки высыпал на стол,
А там избушек на ногах куриных полк.
— Уже неделю не едят, а в чем сыр-бор —
Пробелы в знаниях мешают взять мне в толк.
В пору древнюю, смутную, тёмную
Жил могучий, как Русь богатырь.
Жар в груди соразмерен был с домною,
Жёг дотла лютых ворогов в пыль.
Персов бил, самураев, псов рыцарей,
Джентльменов, каганов, месье.
Принимал благосклонно дары царей,
Девок портил, купался в вине.
Раз прослышал — боец живет за морем.
На Буян снаряжает ладью.
Близ Арконы пещера, вся в мраморе
И сухой старичок на краю…
Судили банк Гаагским трибуналом,
Верхушке Голдман Сакс паяли срок.
Тома свидетельств, миллионы строк
Пожизненным маячили шакалам.
Пусть этот бред хоть в сказке правит балом,
Жаль только, что я вовсе не пророк.
Спросили главаря тех паразитов:
— У Вас и так весь мир лежал у ног,
Любой «правитель» словно горбунок
Жар-птицу добывал вам в счет кредитов…
Зачем же было в верных сателлитах
Гражданских войн раскуривать дымок?
Хохлы на Жоржа Депардье надули губы:
— Зачем ты, брат француз, прельстился москалями?
Ведь это наши девки славятся борщами,
Дородны, статны и персями все сугубы!
В далекие школьные, нежные годы
Дружил с одноклассницей — Юлей звалась.
Уже не малёк, а проворный карась,
Альковная пылкость желала свободы!
Ах, Юлькина грудь, и фигуры обводы!
И ах, пионера во мне ипостась…
Уехала Юлька в столицу Урала:
Отец получил назначенье в Свердловск,
Ценился в партийных кругах батин мозг.
Но Юлька по лету у бабки бывала,
Бессменно меня выбирая вассалом.
…Как прежде блюли непорочности лоск.
Минуло три года, она позвонила,
Что предки на отдыхе в теплом Крыму,
И мне надлежало прибыть самому…
Весь день нас ласкало дневное светило,
А вечером наша любовная сила
Оргазмом вспорола томления тьму.
