Зевса дочь Астрея (Правда, коль по-русски)
Рождена Фемидой быть среди людей.
Не давали смертным вечных войн нагрузки,
В жены взять Астрею, ревностью вождей.
Много смелых смертных полегло в той брани,
В браке править Правдой небывалый приз.
И однажды, некий смелый, крепкий парень,
Победив врагов всех, сбросил трупы вниз.
Деревнями соседи, Ванька с Федькой
Поесть решили по пути домой.
А чтоб перекусить не только редькой,
Костерчик запалили под ольхой.
Когда тушили, то под кучкой пепла
Увидели паленой тряпки край.
Брезгливо рассудили: — в рвани лепра…
Но веткой ткнули, развевая гарь.
Жили рядом добрый христиАнин
И язычник, дикий словно бор.
Первый был в аскезе идеален,
Щеки подставлял, жил на измор.
А язычник вО поле Даждьбога
Славил, жизни радуясь своей.
В следствии земного эпилога
Оба в рай вошли к Царю царей.
Бедность и Богатство постучались в двери,
Мужичок открыл им и застыл столпом.
— Знаем, Мы прекрасны, но скажи скорее
Кто из нас изящней в разуме людском?
Сник совсем хозяин: — Не вопрос, а вилы!
Бедность приголубишь, спутница уйдет.
Выделишь Богатство, Бедность свои пилы
На хозяйство бросит… Тоже ведь не мед.
Безнадежно влюбленный в девичью красу,
Для любителей «Формулы» некто Петрарка,
Даме сердца своей, утирая слезу,
Посвящал тонны строк, сопли плавя в носу.
Каждый день, много лет тлел он словно сигарка.
Он любви посылал своей тысячи роз,
Клялся в вечной к ней страсти, вверяя перст божий.
Обещал, что их танец не вычурных поз,
Не коснется ни быта, ни форменных проз.
А пребудет в веках, как день майский погожий.
