Посреди живописного старого сада
Скотный двор притулился, цветастым ковром.
Башковитая свинка, взалкав винограда,
Что был кучею свален у самой ограды,
Ждать не стала, пока его сладят вином…
Тут павлин, возомнив о себе, будто ментор
Вопрошал у свиньи, гордо вея хвостом:
— Что за блажь, по еде, словно по экскрементам?
Ты тогда уж залезла б наверх монументом!
В пищу ноги совать, это право — симптом!
— Понимаешь ли, птичка, — прохрюкала свинка.
— Я еду ощущаю не только лишь ртом…
Рылом вкуса мне чуется лишь половинка,
А на каждую ногу еще четвертинка…
В результате я прусь в наслажденье двойном.
— Да, но как же манеры? — глумился пернатый.
— Но они для общины! К тому же, потом,
Коль я цельно смакую, то в пользе богатый…
Как Бетховен при лире под «Лунной сонатой».
В общем, типа кабан с белым мягким пушком.
— Но, не меньшую пользу приносят манеры!!! —
С аллегорией не был павлин наш знаком.
Как кроты слепы в Дао все функционеры.
Однозначно способны осмыслить примеры.
Был формальной реальностью птиц наш влеком.
— Коль манеры несут для меня больше проку,
Ноги в пищу не ставлю я, в чванстве тупом…
Мера есть добродетели, как и пороку,
Жаль, ханжа без таланта к такому уроку!
— Развернулась свинья и до лужи бегом.
(с)monte cristo
Поделиться с друзьями в социальных сетях:
