Не могут без людей жить бесы,
Но чтоб питаться нами всласть
Привычек дарят нам завесы,
Скрепляя тем земную власть.
Привычка хороша для стада…
Электорат формировать
Необходимо бесам смлада:
— Поел, погадил и в кровать.
Не могут без людей жить бесы,
Но чтоб питаться нами всласть
Привычек дарят нам завесы,
Скрепляя тем земную власть.
Привычка хороша для стада…
Электорат формировать
Необходимо бесам смлада:
— Поел, погадил и в кровать.
Поспорил раз с Наставником келейник,
Что дров нарубит больше чем старик.
Силён был отрок, в выпивке затейник,
Одной ладонью обнимал сотейник,
Двумя — ломал чугунный колосник.
Учитель же был мощью невелик,
С трудом с огня он убирал кофейник.
В лесах Тасмании зеленой
Где людоедов и не счесть,
Миссионер бродил ученый,
Но вот его решили съесть.
Вождь злыдней блеял по-английски
Имея оксфордский акцент.
В носу клыки по-австралийски…
На вид дикарь, на слух доцент.
Шакалы, изучив Адама Смита,
В лесу создали мясокомбинат.
Созвали живность на чемпионат.
Над входом «Финиш» поместили из гранита
И ленту натянули внутри врат.
— Итак, Мы начинаем состязания!
Портреты чемпионов Мир узрит!
Кто не бежит, тот лох и инвалид…
Бойкот им станет мерой наказанья,
А мерой быта крохотный лимит!
На обломках, когда то Великой страны
Город-сад превратился в столицу вандалов.
Всем на город плевать. Тучи грязной шпаны.
Все проспекты под мусором погребены.
Стоит ли говорить, что творилось в кварталах?
Атмосфера дышала клоакой скандалов
Распыляя флюид перманентной войны.
Только властью тот город не был обделён,
Мощь той власти крепка, хоть и с виду незрима.
Сей престол был весьма, и весьма оживлён,
Жадных особей в штате служил батальон,
Во главе — Разобщенность, «царица» и прима.
Да, и «царь» тоже был… Завистью анонима,
Хитроумным узором был в город вплетён.