Пивной

Комитет

добавил новогодних фоток… на ЧЕТВЕРТОЙ странице

На русском нашел информации о мастере фоторетуши совсем мало. Только то что он француз и востребован крупными корпорациями от БМВ до Тефаль.

Мы сидели на улице слегка навеселе. Нас дразнил ветер, ароматный, знойный и в то же время свежий, непохожий ни на что. В свете фонарей мерцали ее глаза — глубокие, опасные глаза без возраста. Мудрые, добрые и в то же время полные жизни и задора глаза красивой молодой женщины.

Когда парашют не раскрылся, Кузякин понял, что это конец.

— Конец, — записал кто-то за ухом. И точку так смачно поставил.
— Ты кто? — удивился Кузякин, завертевшись.
— Я — твой ангел-хранитель! — заботливо отозвался маленький толстячок с крылышками.
— А я думал, ты писец, — разочарованно осмотрел его Кузякин. — И повнушительнее.
— Это от обстоятельств зависит, — ангел что-то черканул в книжечке. — Ты еще не долетел.
— А долго лететь-то? — полюбопытствовал Кузякин и покосился на часы. — А то я не пообедал.
— Да нет, — ангел достал бинокль, тщательно протер стеклышки и посмотрел на приближающуюся землю. — Минуты две. Ой, лошадка!

Барин отложил газету, всхлипнул, высморкался с трубным звуком и позвал:
— Тихон Петрович, а Тихон Петрович. Пойдите сюда, пожалуйста.
Ответа никакого не последовало.
— Тихон Петрович, голуба, не могли бы вы подойти? — чуть громче позвал Барин.
Тишину вновь ничего не нарушило. Было лишь слышно, как муха бьется о оконное стекло и как во дворе кто-то кого-то обзывает холерой. Барин прислушался и заорал уже в полную силу.
— Тишка, гад такой! Я ж слышу как ты там чавкаешь чем-то! Поди сюда, сказано!