Я долго ждал — девчонка чмокнет и полюбит,
Что забывать стал человеческую речь…
Давно, ребёнком, яд добавил ведьме в кубок…
Тиара принца покатилась с жабьих плеч…
Шутил с министрами так папа-император,
Но не осУжден папа властным аппаратом.
Я ж, любознательное резвое дитя,
Попал за шутку на десятку строгача.
Не знал, что дряхлая старуха – злая ведьма,
Что с яда ей лишь несварение кишок,
Что не замаливать на кладбище грешок,
Что, ожидая поцелуя, минет лет тьма.
А мог бы вырасти интеллигентным принцем,
Больницы нищим строить, школы — разночинцам.
А впрочем жИлось на болоте мне не плохо,
С друзьями песни распевал по вечерам,
У юных жаб по мне случались вечно вздохи,
Но чаще я предпочитал их комарам.
Отжали самую внушительную кочку,
Где рой мошкИ, чтоб не ловить по одиночке,
Мне в рот обширною ватагой залетал,
Как легион планктона в пасть морским китам.
За десять лет, уже смирившись с жабьей долей,
Лягух по краше присмотрел себе гарем,
С большой земли не ожидав амурных стрел…
Но та стрела вонзилась в кочку рока волей.
Едва успел я дрожь унять в зеленом чреве,
Как за стрелою прискакал бухой царевич.
Уж я пытался объяснить небритой роже,
Ужом вертелся и выскальзывал из рук,
Но где там… знать латинский следует вельможе,
Учить царевичу латинский недосуг.
Облобызал меня насильно воздыхатель,
Замкнулся круг коварных колдовских заклятий…
Стою я с сиськами и до земли коса,
Шалею с талии, с шикарного туза…
Прикрыл я грудь лебяжью, девственное лоно,
А этот хмырь, как камнем свалится к ногам
Ища в седельной сумке чем прикрыть мой срам,
В итоге дал мне лошадиную попону.
Затем спросил меня: — Как звать? — сей сокол ясный.
Ответил: — Кличут Василисою Прекрасной.
Я не спроста ему назвался Василисой,
В честь деда, прежде нарекли меня Базиль.
А мать потомок (ссылка есть на экспертизу)
Троянской Лены, что зажгла войны фитиль.
Но дальновидно не поведал, что был принцем,
Здесь люд суровый… много хищников в зверинцах…
Зверью не скормят, так взойду на эшафот,
Короче понял — не поймёт меня народ.
Как в град приехали царь принялся за свадьбу,
И закипел в хоромах форменный аврал.
С тоскою вымолвил я: — С корабля на бал!?
— Конечно скоро! — крикнул царь войдя в усадьбу.
(Как так? И златом не бедны и в соболях…
И так вульгарно мысль понять о кораблях!?)
Прошли года, родил Ему толпу детишек,
Бывает, на скаку, с коня Его ссажу,
То из избы горящей выну для сынишек,
Вдруг образумится — обучит их уму.
То надиктую для казны закон полезный,
То караваев напеку не затрапезных,
Зимой ковров натку в узорчатый язык,
Здесь зимы долгие… но я уже привык.
Тем утешаюсь, что могло бы быть и хуже,
Когда тоска мне в горле встанет поперёк
Ведь мог метаться по долам как Горбунок,
Когда б пришёл Ершова Ванька к нашей луже…
Декаду лет прожив средь жабьего народа,
Готов я многое простить людскому роду.
(с) monte cristo
Поделиться с друзьями в социальных сетях:
