Однажды в Бельгии семнадцатого века
бретёр заезжий вызвал пекаря на бой.
Тот вызов принял…
Не мог иначе — был почтенным человеком.
Нашинковал бретёра пекарь в нарезной
батон гордыни.
Всё потому, что был ландскнехтом прежде пекарь,
и сюзерен вознаграждал не всяких слуг
двойным окладом.
Коль полон сил и не спешишь прослыть калекой,
то осторожен будь в насмешках, вдруг за глум
поставят раком.
Забрёл в Италию шестнадцатого века
бретёр заезжий и давай гнобить портного.
Тот оскорбился…
Нанять бандитов помогли ему коллеги
и те заезжего оформили в больного,
хоть крепко бился.
Потом стервятники от бога Эскулапа
смели оставшиеся средства от бандитов.
Теперь он нищий.
Цеховики сильней одной бретёрской лапы
[Нагнут поздней капиталисты так сеньоров,
сровняв их с днищем].
Однажды вспыльчивый до крайности бретёр
Забрёл в Германию пятнадцатого века,
а там художник.
Он живописца обвинил, что тот позёр.
Художник руки изломал сему атлету,
под звонкий дождик.
Ведь перед дракой все же следует узнать,
по воле случая противник ваш зовётся
не Альбрехт Дюрер?
Вдруг он учебник составляет в деканат
про фехтование с борьбой от инородцев,
и в нём гравюры.
Бродил в четырнадцатом веке по Руси
весьма искусный и самовлюблённый мечник.
И задирался.
Он вызвал плотника чтоб извалять в грязи.
Мужик обычный — две сажени в поперечник
от драк не жался.
Как мечник взмыл из башмаков не спеть в поэме,
Ведь меч был дорог, но зато владеть багром
был каждый в теме.
Пусть не в почёте были на мечах дуэли
но испокон веков в сопатку кулаком
совать умели.
(с)monte cristo
Поделиться с друзьями в социальных сетях:
